было заметное событие, обсуждавшееся потом со счастливчиками чуть ли не до лета. Причём, больше впечатлений зачастую приносили не сами состязания, а приключения, которые некоторым удалось отхватить по пути.

Раньше Клед не дотягивал по возрасту, но теперь, когда ему стукнуло пятнадцать, страстно захотел посмотреть на мирскую жизнь сам. Постоянные тренировки не то чтобы приедались, но душа просила… чего-то большего. А для этого надо было не только поехать в Астен, но и войти в пару лучших Когтей, которых отправят патрулировать большую весеннюю ярмарку. Судя по прошлогодним рассказам, уделом второй пары был обмен опытом с такими же худшими из лучших где-то в стенах тамошней Обители Смерти.

Конечно, интересно опробовать себя в бою против новых, незнакомых противников. Но куда увлекательней столкнуться с настоящими. На ярмарку всегда стекалось огромное количество народа: торговцы и покупатели, ремесленники и артисты, наёмники и знать со всего востока Свободных Княжеств. Разумеется, такие толпы привлекали и пройдох всех мастей, начиная с мошенников и заканчивая разбойниками, высматривавшими будущих жертв.

Сами Когти могли ловить только беспризорных воришек и других малолетних нарушителей порядка, но всё же это было первое серьёзное задание. Кроме того, зачастую именно юные патрули докладывали взрослым о более серьёзных бандитах. Иногда даже удавалось поучаствовать в их поимке, например, ведя слежку.

В общем, мысли об открывающихся возможностях будоражили воображение. Тем более, никто не сомневался, что Клед поедет в Астен, как и Сворт — тот самый третий парень, что тренировался сверхурочно вместе с двумя Воронами, пока один из них внезапно не исчез.

После этого Клед стал ещё больше налегать на тренировки, чтобы заглушить тоску и выместить злость на несправедливость мира хотя бы на «кукле» и мешке. А Сворт и раньше казался одержимым. Вполне закономерно, что два самых старательных Когтя были лучшими. Оба успели отрастить себе косички до плеч, тогда как у многих сверстников не получалось сохранить ничего длиннее куцего хвоста.

Клед уважал Сворта за целеустремлённость, но нельзя сказать, что они сошлись на этой почве. Такая дружба, как с Аланом, стала всё равно невозможной. Тесак и его Кинжалы строго следили за тем, чтобы воспитанники тесно не сближались. Хотя Сворт и раньше не особо стремился общаться. А теперь и Клед стал таким же замкнутым.

Внезапная разлука с Аланом причинила мальчику боль и какое-то время его снедала тоска. Но больше всего в той ситуации его напугал взгляд Тесака — изменившийся, какой-то безжизненный, жестокий, равнодушный. Говорили, что такой бывает у людей после визита в Арку Смерти. Который, кстати, не все переживали, и потому многие оставались Солдатами, не стремясь в полноценные Воины Смерти.

Однако Кледу посвящение было необходимо для обретения дополнительных способностей, которыми иногда козыряли наставники: подавление чужой воли, отвод глаз, или хотя бы ощущение угрозы, которое появлялось уже после первого, частичного обряда.

Только став Наречённым Смерти, бывший Коготь мог отправиться в годичное странствие перед тем, как принять окончательное решение об Обручении. И это время Клед собирался использовать для поисков Меча. Если тот не сменил хозяев, юноше пригодится любое преимущество, чтобы выручить семейную реликвию из стана врага.

Испугался же Клед того, что после прохождения Арки посмотрит вот так жёстко на друга, а ещё больше — что увидит подобное равнодушие в его глазах. И тогда он принял решение больше ни с кем не сближаться, ни к кому не привязываться, никому не открывать душу. По крайней мере, пока не выполнит свой долг чести. А там видно будет.

Однако всё это случится не сегодня и не завтра. Сегодня, как и ожидалось, Клед без особых усилий вышел в четвёрку лучших, обеспечив себе поездку в Астен. Но бой за участие в патруле неожиданно заставил его понервничать.

Сразиться пришлось с Лекко — одним из двух оставшихся от мерзкой троицы «петушков». Вторым был Шамсат, который тоже вошёл в четвёрку, что само по себе казалось немыслимым. Ни усердием, ни успехами эти ребята не блистали. Зато, как оказалось, очень ловко использовали те самые подручные средства. Так Лекко победил предыдущего противника, сломав тому нос метким броском увесистого камня. А Шамсат выиграл последний бой, швырнув сопернику в лицо горсть земли и сбив с ног.

Вообще, лишившись предводителя, эти ребята перестали не только строить козни, но казалось, и общаться между собой. Однако схожесть приёмов и тот факт, что оба приберегли пакости для более серьёзных соперников, чтобы не насторожить их раньше времени, заставил усомниться в отсутствии сговора. Впрочем, возможно, так всего лишь проявлялось родство мелочных злобных душ, которое и свело их изначально. Не зря Шамсата звали Хорём, а Лекко — Медоедом. А может, проявились старые уроки их рыжего вожака, Кабана.

Соревнования для поездки в Астен каждый раз проводились иначе, и подготовиться заранее к ним было невозможно. Клед давно так не мандражировал перед боем со знакомыми ребятами, технической победой в котором считались обычные исходы: отключка противника, первая кровь или повержение лицом в землю. Наверное, потому что сейчас на кону стояло нечто действительно важное. А ещё из-за ожидающейся подлости, которая может несправедливо лишить его заслуженного приза!

Несправедливость ужасно бесила Кледа во всех своих проявлениях. Хотя Кодекс Воинов Смерти гласил: «Нет никакой справедливости, только победитель и проигравший». Что у мальчишек точно отбивали за первые несколько лет обучения, так это охоту жаловаться на поражения, ибо: «Кто может, делает, а кто не может — ищет оправдания. Твоя победа — в твоих руках». И ещё из Кодекса: «Гнев, ярость, страх, восторг равноценны поражению, ибо они ослепляют». А значит, надо успокоиться и взять бой в свои руки, ведь: «Кто предупреждён, тот вооружён».

Клед несколько раз глубоко вздохнул и прочёл про себя молитву против страха с пристроенным к ней образом Меча. Вдох и защита спереди: «Я принимаю свой страх», выдох и прямой выпад: «и становлюсь его хозяином». Вдох и блок влево вниз: «Я забираю силу страха», выдох и режущий на возврате: «и направляю её волей». Вдох и блок вправо вверх: «Воля — моё величайшее», выдох и рубящий на возврате: «оружие против врага». Вдох и обратный блок вполоборота: «Воину Смерти некого бояться», выдох и колющий назад: «кроме самого себя». А в конце разворот с отсечением головы воображаемому противнику. И хотя он пока не был Воином Смерти и не понимал, как можно бояться самого себя, тысячекратно повторённая ранее формула сработала, усмиряя мандраж и очищая разум.

Мальчик рванулся на противника с яростным напором, понимая, что нельзя давать тому передышки, чтобы так и